book catalogue
- Overview
- Details
- Text
- Contents
- Write a review
Эта книга – сокращенный вариант гомеровской "Одиссеи", в котором выделены прежде всего наиболее интересные и содержательные части этого шедевра мировой литературы, очаровывавшего своей богатой франтазией и взрослых и детей с глубокой древности и до наших дней, провозглашая, что "нет в мире ничего милее отчизны и родителей".
7. Одиссея
(Russian)
Retold by Menelaos Stephanides
with 31 pencil drawings by Yannis Stephanides
Translation: Oleg Tsybenko
256 pages, paperback, pocket size 16,5 x 11,5 cm
ISBN-10: 9604250809, ISBN-13: 9789604250806
ОСТРОВ КИКЛОПОВ
С тяжелым сердцем вышли мы в открытое море и несколько дней спустя прибыли в страну, где обитают киклопы – исполинские и страшные великаны с одним-единственным глазом посреди лба. Они никогда не пашут землю и не засевают поля, потому что все – пшеница, ячмень, виноград – произрастает там само по себе.
Они никогда не собираются на собрания, не произносят речей и не ведают даже законов. Живут они каждый сам по себе в пещерах среди гор, и каждый из них заботится только о себе, а до соседей им никакого дела нет.
У входа в гавань этого острова расположен другой остров – прекрасный и густо покрытый растительностью, но безлюдный, зато обильный дикими козами, которые вдоволь находят себе корм на его сочных лугах. Остров этот располагает также закрытой от ветров собственной бухтой, внутри которой не нужно ни привязывать корабль, ни ставить его на якорь, но можно оставить его стоять свободно сколько угодно и где угодно. Хотя остров этот находится так близко от страны киклопов, они никогда не посещают его, как не посещают и других мест, потому что не имеют кораблей и не любят моря.
Мы вошли в гавань острова. Внутри нее находилась пещера, рядом с которой бил ключ с журчащей водой, и повсюду росли тенистые тополя. Мы сошли на берег и провели ночь на этой прекрасной и безопасной земле.
Утром мы проснулись и стали охотиться на диких коз. Бог помог нам, и охота удалась на славу. У меня было двенадцать кораблей: каждый из них получил по девять коз, а мой собственный – десять. Весь день мы ели мясо и пили сладкое вино, которого у нас было вдоволь после того, как мы взяли Исмар. Напротив виднелась страна киклопов, и слышались их голоса, сливавшиеся с блеянием овец и коз. На следующий день я сказал товарищам:
– Оставайтесь здесь, а я с моим кораблем и с моими моряками отправлюсь на эту землю, чтобы узнать, что за народ обитает, дик ли он и свиреп или же почитает богов и гостеприимен к чужеземцам.
Я поднялся с товарищами на корабль, и мы поплыли к противоположному берегу. Неподалеку от берега увидели мы пещеру. Она была высокая и просторная, а вокруг паслись стада коз и овец.
Тогда я велел товарищам оставаться на корабле, а сам выбрал среди них двенадцать самых сильных и отважных моряков и отправился в путь. С собой мы взяли и мех, наполненный вином. Вино это было таким крепким, что пить его можно было, только разбавив предварительно двадцатикратным количеством воды. Сладостное благоухание обволакивало пьющего его, и сердце не могло устоять перед этим напитком. Однако с собой я взял вино не для того, чтобы пить его самим, но поскольку сразу понял, что нам предстоит встреча с мужем огромным и свирепым, у которого одно зло на уме.
Мы вошли в пещеру. Хозяина не было: он пас овец на лугу. Пещера была высокая, просторная и глубокая. Внутри были также загоны для коз и овец. В одном конце ее висели сыры, в другом месте стояли сосуды с молоком. Поодаль находились кадки и пустые сосуды для доения. Спутники мои перепугались и стали заклинать меня взять сыр, коз и овец и поскорее уйти, но я их не послушался. Мне было любопытно увидеть киклопа, а взять с собой я хотел не то, что мы похитим, но то, что сам хозяин даст нам в подарок. В этом и была моя ошибка. Итак, мы поели немного сыра и стали ждать.
Киклоп пришел, неся огромную вязанку дров, и когда бросил ее в пещеру, все вокруг загрохотало, мы же перепугались и забились в темный угол. Затем он загнал внутрь овец и коз и принялся доить их, оставив баранов и козлов снаружи. После этого киклоп подошел ко входу в пещеру, взял скалу, такую большую и тяжелую, что даже двадцать телег не смогли бы увезти ее, легко поднял и закрыл ею отверстие, бывшее входом. Наконец, он пустил маленьких ягнят сосать маток, а сам принялся готовить из половины молока сыр, оставив вторую половину для питья. Закончив работу, он зажег свет. Тогда-то осветился наш темный угол, и киклоп увидел нас.
– Кто вы такие? – спросил он. – Как вы здесь оказались? Занимаетесь ли вы каким-нибудь делом или же скитаетесь, подобно морским разбойникам, похищая чужое добро и подвергая собственную жизнь опасностям?
Мы все перепугались, услышав его слова и грозный голос, но я поднялся и сказал:
– Мы – многострадальные ахейцы, воины славного Агамемнона, возвращающиеся на родину из-под Трои. Мы сбились с пути, увлекаемые противными ветрами, ибо того пожелали бессмертные боги. Теперь же мы припадаем к твоим стопам и молим о помощи. Окажи нам гостеприимство и угости, как принято всюду в мире и как того желает Зевс, покровительствующий каждому страннику.
Так сказал я ему, он же ответил мне такой вот грубой речью:
– Плохи твои дела, дружок! Ты, должно быть, прибыл из очень дальних краев и не слышал, что киклопам нет дела ни до Зевса, ни до прочих богов. Мы ведь обладаем страшной силой и особенно я, сын Посейдона, которого боятся даже боги. Впрочем, если я пожелаю, то могу и пощадить тебя, однако скажи прежде, где ты поставил свой корабль, поскольку мне нужно знать это.
Так сказал он, однако обмануть меня не сумел.
– Увы, погиб мой корабль! – ответил я. – Посейдон разбил его о скалы, и только я спасся вместе с немногими товарищами.
Исполин не ответил ни слова. Он только молча взглянул на моих спутников, а затем совершил ужасное дело. Протянув свои ручищи, он схватил двоих из нас и с силой ударил о скалу. Несчастные так и остались лежать там, уже бездыханные. Затем киклоп разорвал их на части и съел, даже костей не оставив. После этого он взял огромный сосуд с молоком и опорожнил его в свою бездонную утробу. А мы только рыдали, простирая руки с мольбой к Зевсу. Наевшись, киклоп улегся среди овец и сразу же уснул глубоким сном, издавая громкий храп. Тогда мне пришла в голову мысль вынуть меч из ножен и вонзить его в то место, где у киклопа находится печень, однако я подумал, что, убив его, мы все равно не сможем спастись от смерти, потому что не сможем сдвинуть с места скалу, которая закрывала вход. Так мы и остались дожидаться утра. Когда же рассвело, киклоп поднялся, снова зажег огонь, затем подоил овец, положил сосунков под маток и, закончив все свои занятия, снова схватил двух моих товарищей, убил их ударом о скалу и съел. Насытившись, он вышел из пещеры пасти стадо, легко отодвинув скалу, а затем снова закрыв ею вход. Тогда я стал размышлять, пытаясь найти способ отомстить ужасному чудовищу и спастись, если Афине будет угодно послать мне эту милость.
В пещере киклопа лежал свежесрубленный ствол ели, из которого он, возможно, намеревался сделать себе посох, когда дерево засохнет, нам же это дерево показалось подходящим для мачты двадцативесельного корабля. Я отрубил от него кол длиною в три локтя и велел товарищам обтесать. Когда они сделали это, я заострил его на конце и сунул затем конец в угли, чтобы дерево, которое было еще слишком свежо, подсохло. Сделав это, я спрятал кол в куче навоза и велел бросить жребий, чтобы определить, кто из них вонзит вместе со мной кол в глаз киклопу. Жребий выпал на тех, кого я и сам бы выбрал. Это были четверо молодых моих спутников, а сам я был пятым.
Вечером киклоп возвратился в пещеру и, проделав ту же работу, снова схватил двух моих спутников и сожрал их, как и прежних. Когда он закончил есть, я взял деревянный сосуд, наполнил его вином, которое было со мной, и, держа сосуд двумя руками, подал его киклопу.
– Теперь, после того, как ты поел человеческого мяса, выпей вина, киклоп, чтобы узнать, какой замечательный напиток был у меня на корабле. Может быть, ты пожалеешь меня и отправишь на родину. Однако ты свиреп и бессердечен. Но разве кто-нибудь из людей пожелает явиться сюда, когда ты, безжалостный, попираешь все законы и обычаи?
Не сказав ни слова, киклоп взял чашу, выпил вино одним духом и поставил чашу на землю.
– Дай мне еще этого замечательного вина и назови мне твое имя, а я сделаю тебе подарок в знак благодарности. Мы здесь тоже делаем вино, но твое вино даже лучше нектара богов.
Я снова поднес ему напиток. Затем киклоп попросил и в третий раз. Я поднес снова. Увидав, что киклоп опьянел, я сказал ему:
– Ты спросил о моем имени, киклоп, потому что пообещал сделать мне подарок. Что ж, назову тебе мое имя. Меня зовут Никто. Так меня зовут все: и мать, и отец, и все мои друзья.
В ответ на эти слова киклоп сказал:
– Об обещанных подарках киклоп никогда не забывает. Итак, Никто, я окажу тебе великую милость – тебя я съем последним!
С этими словами он улегся на земле и сразу же стал храпеть, рычать, словно зверь, и изрыгать наружу вино вместе с мясом моих товарищей. Тогда я взял спрятанный кол, накалил его конец в огне, ободряя в то же время моих товарищей, чтобы никто из них не оробел. Когда кол накалился докрасна и чуть было не загорелся, я взял его вместе с четырьмя спутниками и, исполнившись отваги, которую послал нам тогда бог, мы с силой и яростью вонзили кол в единственный глаз киклопа.
Исполин завопил от боли, и отзвуки его крика пронеслись по скалам пещеры. В ярости стал он звать на помощь других киклопов, чтобы те услышали и немедленно пришли к нему. Мы в испуге отпрянули назад, а он, рассвирепев от боли, вырвал кол из глаза и все звал и звал на помощь. На вопли его сбежалось много киклопов.
– Что с тобой, Полифем? Почему ты вопишь среди ночи, отрывая нас от сна? – кричали снаружи киклопы. – Может быть, у тебя украли стада или кто-то пытается лишить тебя жизни? Кто же это? Назови нам его имя!
– Никто! Никто! Помогите, братья!
– Никто?... Если никто тебя не обидел, значит, несчастье твое послано небом, и только отец твой Посейдон может помочь тебе, а не мы.
Так сказали киклопы, а я, услыхав, что они уходят, радовался от всего сердца, что хитрость моя удалась безупречно.
Стеная от боли, киклоп отправился на ощупь к выходу, отодвинул скалу и принялся ощупывать руками выходящее стадо, чтобы вместе с ним не пробрался кто-нибудь из нас, словно я не мог придумать, как нам незаметно выбраться из пещеры. В мыслях у меня пронеслось множество хитростей и уловок, потому что речь шла о нашей жизни. Так я додумался, что легче всего выбраться из пещеры, спрятавшись под брюхом у баранов. В пещере находилось несколько крупных баранов, тучных и с густой шерстью. Я привязал их по три одного к другому ивовыми прутьями, которые служили киклопу подстилкой. Под брюхом у каждого среднего из баранов был подвешен один из моих товарищей. Кроме того, был там один баран, превосходивший всех прочих своей величиной. Я сам повис у него под брюхом, крепко держась за густую шерсть и повернув голову набок. Сначала пробрались мои товарищи. Киклоп ощупывал спины баранов. Разве мог он видеть, что мы пробрались, спрятавшись под брюхом у баранов? Последним шел баран, под которым находился я. Прикоснувшись к бараньей спине, Полифем сразу же узнал его и сказал: “Почему, любимый мой баран, ты выходишь из пещеры последним? Ты никогда не шел позади, но был всегда впереди всех, когда стадо паслось среди сочных трав по склонам гор. Первым ты шел к водопою и первым возвращался вечером в загон. Теперь же ты идешь последним, потому что скорбишь о потерянном оке своего господина, которое выжег негодный Никто, предварительно опоив меня вином. О, если бы ты мог говорить! Тогда ты увидел бы, как ударил бы я его о скалу, чтобы душа покинула его тело, и тогда утихло бы страдание, которое причинил мне Никто”.
С этими словами он выпустил барана наружу. Едва баран вышел из пещеры, я отпустил его и сразу поспешил отвязать моих товарищей. Наконец мы были спасены! Прежде чем возвратиться на корабль, мы отобрали от стада множество овец и захватили с собой. С радостью, к которой примешивалась скорбь по погибшим, встретили нас наши спутники, и вместе оплакали мы тех, кто не вернулся. Впрочем, много времени на это у нас не было, потому что нужно было отправляться в путь. Однако едва мы отплыли немного от берега, я закричал изо всех сил:
– Эй, Полифем! Ты не ведал о своей черной судьбе и не боялся поедать в своем жилище странников, которые нуждались в помощи? Теперь ты сполна получил за свои злодеяния!
Киклоп ужасно рассвирепел от злости, оторвал от горы целый утес и швырнул его в наш корабль, чуть было, не задев корму. Бурно вспенилось море, огромная волна снова погнала корабль обратно и разбила бы его о скалы, если бы я не уперся о берег длинной жердью. Тогда я велел спутникам немедленно налечь на весла, и мы снова оказались в открытом море, избегнув смерти. Когда же мы удалились на расстояние, вдвое превышавшее прежнее, я снова принялся кричать, потому что премного сокрушался сердцем о погибших товарищах.
– Дерзкий, – говорили мне, – зачем ты дразнишь чудовище? Ты видел, какую скалу бросил он? Мы уж думали, что нам пришел конец. Оставь его в покое, чтобы он не бросил в нас еще одну скалу.
Но я не мог сдержаться и закричал снова:
– Эй, киклоп! Если тебя спросят, кто причинил тебе страшное несчастье, лишив тебя глаза, отвечай, что сделал это разрушитель Трои, сын Лаэрта Одиссей из Итаки!
Тогда киклоп завопил:
– О, горе! Сбылось предначертанное! Живший здесь прорицатель, который прорицал киклопам, предсказал, что когда-то Одиссей ослепит меня. Но я думал, что сын Лаэрта – такой же могучий исполин, как и мы, а он оказался совсем ничтожным и жалким, но сумел опоить меня вином. Теперь же возвратись ко мне, Одиссей. Я окажу тебе гостеприимство и попрошу отца моего Посейдона помочь тебе, потому что только он и может вернуть тебя на родину, и только он может исцелить мой глаз.
Так сказал киклоп, но я ответил ему:
– Если бы я мог, то выпил бы твою кровь, а самого тебя низвергнул бы в мрачный аид, чтобы Земледержец не смог отыскать там тебя и исцелить твой глаз.
Тогда он воскликнул:
– Услышь меня, Колебатель земли Посейдон! Если ты, действительно, мой отец, а я – твой сын, сделай так, чтобы сын Лаэрта никогда не вернулся на родину. Если же судьбой предначертано ему снова увидеть свой дом и близких, пусть он вытерпит множество мук на морях, а под конец возвратится домой один, без спутников и корабля, но и там пусть ожидают его новые беды!
С этими словами он схватил огромную скалу и, размахнувшись, швырнул ее так, что чуть не раздробил нам корму. Однако, упав, скала подняла волну, которая вынесла нас в открытое море, и таким образом вскоре мы достигли острова, где ожидали нас в тревоге и печали наши товарищи.
Ночь мы провели, уснув на прибрежном песке, а утром взошли на корабли и отправились в путь, оплакивая погибших друзей.
Excerpted from "Одиссея" by Menelaos Stephanides
Copyright © by Dimitris Stefanidis. All rights reserved.
No part of this excerpt may be reproduced or reprinted without permission in writing from the publisher.
ОДИССЕЙ ЖИВ И ВЕРНЕТСЯ!
СТРАНСТВИЯ ОДИССЕЯ
На острове Калипсо - На плоту - Посейдон поднимает бурю - На острове феаков - Киконы и лотофаги - Остров киклопов - У берегов Итаки - В стране лестригонов - У волшебницы Кирки - В царстве мертвых - Волшебная песнь сирен - Между Скиллой и Харибдой - Быки Гелиоса
ВОЗВРАЩЕНИЕ НА ИТАКУ
ГИБЕЛЬ ЖЕНИХОВ
ПОЭТ “ИЛИАДЫ” И “ОДИССЕИ”